12.10.2013 в 19:00

Пишет  энтони лашден:

приглашение на процесс
Благодаря Зое Черкасовой я несколько уточнил для себя понятие "лингвиста" и теперь знаю, что в общемировой практике лингвист - это такой парень, который занимается компьютерной обработкой языка, автоматизацией переводов, нейролингвистикой, которая изучает всякие классные штуки внутри мозга, всякими занятными вещицами вроде умных строк и умного набора, но конкретно тут я говорил о печальных парнях с Факультета Международных Отношений, где в специальность лингвистика входит исключительно восточное языкознание.

«Филолог – это еще не приговор», - говорит мне К., с грустью разглядывая три сумки с литературой на семестр. «В конце концов, я смогу преподавать», - убеждает она то ли себя, то ли меня в том, что ее жизнь не окончательно сошла с рельсов успеха, которые ведут к скромному двухэтажному домику в пригороде Минска и лошадке, жующей траву, скошенную на склонах Альп.

К. не особенно повезло: она думала стать послом в Корее, крутиться на кожаном кресле консула и слушать кей-поп по ночам, но у факультета международных отношений были абсолютно другие планы на ее будущее, которые К. приняла со слезами на глазах, видя проходные баллы. В результате этой драматической истории, провоцирующей на написание сценария и снятие трехсерийного фильма «Бедная К», моя дорогая девочка, прижимающая к груди любимый томик Бодлера, оказалась в числе счастливых двух тысяч, зачисленных на филологический факультет.
Теперь только путешествия из одного конца света в центр Минска с пятью книгами в руках, теперь только ночевки во «Fridays’» и распитие кофе в промышленных масштабах в дворике по соседству! Теперь-то К. узнает, что филология – это не просто рассуждения о голубых занавесках, символизирующих ностальгию автора по детству, филология – это хардкор, бессонница, чтение семи произведений за одну ночь и перевод со старорусского на греческий.

Но хорошо, К., может, не единичный случай крушения лодки романтических надежд в суровой буре жизненных трудностей, но не все же две тысячи пришли на филологический факультет исключительно потому, что проиграли титул и наследство в казино и теперь вынуждены исполнять гнусные требования умирающего дядюшки, чтобы оказаться в завещании. Кто эти люди, алчущие разгрызть тонкое тело филологии? Кто эти монстры, готовые учить по пять языков только для того, чтобы потом оказаться в общеобразовательной школе № 11 и смотреть с классом на уроках «Анну Каренину» с Джудом Лоу? Кто эти воины лингвистики, языкознания, эти титаны славянской диалектологии и истории славянского языка?

Возможно, это ваша лучшая подруга, которая отвечает категорическим отказом на предложение переночевать у вас, потому что у нее еще не дочитана книга. Возможно, это ваш знакомый, который сидит в кинотеатре и плюется: «Боже, как они переврали источник… Книга была лучше». Возможно, это ваша сестра, которая, только-только научившись читать, принялась за сказки народов мира.
Присмотритесь. Филологи. Они среди нас.

Люди, которые сознательно выбирают филологию как свою основную специальность, заслуживают как минимум памятника, потому что мало кто возвратился из этого дальнего путешествия к берегам лингвистической Аркадии. Начав однажды читать и понимать, о чем идет речь, ты уже не можешь остановиться. Когда ты узнаешь, что в книгах порой бывает заложен смысл, а иногда – по несколько смыслов, а иногда смысл в том, что смысла нет (спасибо спонсору этого примера, основателю театра абсурда Самюэлю Беккету), первое, что ты понимаешь, - вся твоя жизнь была ложью.
Наслаждение совсем не в теплом шампанском из горла, не в абрикосах из банки и даже не в горячем шоколаде с зефирками – наслаждение кроется в понимании текстов, их интерпретации и чувстве, насколько все взаимосвязано в этом мире.
Схожее ощущение дают наркотики, и неизвестно, что разрушает жизнь больше: героин или история зарубежной литературы 20 века.

Кроме того, что филология позволяет постичь мир под совершенно другим углом, чисто случайно, где-нибудь у выхода из факультета, она может предложить вам продать душу в обмен на несколько удивительных знаний из области теории литературы.
Я не понимаю, почему, выходя из дома, я не встречаю растяжек: «Филолог? Остановись, пока не поздно!». Или «А где были вы, когда ваш ребенок увлекся литературой?». Филология – это опасное мероприятие, и в нем есть ряд ужасающих медвежьих капканов, в которые попадаются юные трепещущие умы.

Искушение первое: сменить фамилию на «Розенталь»
Филологический диплом дает не только осознание, насколько тщетными были последние четыре года, но и прививает некоторый вкус в речи. Знакомство с такими словами как «орфоэпия», «лексикология» и «синтаксис» ни для кого не может быть бесследным, однако, многие рыцари сменили знамена и прекрасных дам, таких как Культура и Этика, променяв их на Цинизм и Бахвальство (и очень спорно, так ли прекрасны эти джентльмены, как предыдущие пассии). «Не д’оговор, а догов’ор. Не свит[е]р, а свит[э]р. И вообще, дорогая, убери руки прочь от моих французских булок и не подливай себе чаю» - настоящий филолог никогда не лезет в чужую речь, он достает черную тетрадь и скрупулезно записывает каждую ошибку, чтобы потом издать сборник «Социолекты России и Беларуси: расширенное издание».

Искушение второе: удариться в структурализм и постмодернизм.
Не один солдат был потерян на этом рубеже: вроде был приличным мальчиком, любил какао и английские завтраки, а однажды пришел домой, стал махать руками и выкрикивать незнакомые фамилии: «Деррида!», «Якобсон!», «Фуко! Матушка, ты читала Фуко?!». И больше никаких посиделок перед камином, выездов на пикники – нет, теперь наш мальчик сидит дома и читает труды французских мыслителей, шутящих сомнительные шутки. Сколько раз я слышал эти разрывающие душу диалоги:
- Тамарочка, дорогая, а чем занимается твой Денис?... – взгляд бедной матери устремляется к небу, и ее пересохшие губы с ожесточением выплевывают:
- Он деконструирует. Он ищет конструкты, милая.

Мне хотелось обнять всех этих несчастных женщин, чьи дети, смотря фильм, визжат избитыми собаками: «Мамочка, да ведь это отсылка к Фаулзу, который, в свою очередь, ссылается на Диккенса!.. Вот это поворот!». Обнять и помочь преодолеть им боль, возникающую, когда их нежно любимые дети переставали спать и организовывали форт из книг на кухнях, где они пили кофе и курили. «Мама, Павич – это наше все», - лицо ребенка приобретает оттенок голубых занавесок, символизирующих ностальгию по детству Автора, который давно мертв.

Искушение третье: помнить в лицо все мертвые души.
Если у кого-то в шкафах спрятаны скелеты, филологи бережно собирают в шкафах мертвецов. «Ты видел мой новый портрет Элюара? А мой бюстик Малларме? Ты оценил, что на кухне висит репродукция фотографии Рембо? А ты заметил, что в каждой комнате обстановка напоминает обстановку квартир одного из «Проклятых поэтов»?»
Друзья филологов мертвы; иногда – по несколько столетий. Иногда – по несколько тысяч лет. Я знал одного человека, который плакал над фотографией столбов Соломона и причитал: «Единственный человек, который мог бы меня понять. И тот – мертвый». Внутри грудной клетки каждого настоящего филолога не сердце, а библиотека с кружевными салфетками, потрескивающими бревнами в камине и людьми, которые умерли давным-давно.

Лично я ненавижу Париж исключительно потому, что на Пер-Лашез похоронен Уайлд. А я-то знаю: Уайлд жив. Вечно молод и вечно красив. Смерть – это выдумка тех, кто не знаком с литературой.

Искушение четвертое: сделать татуировку с любимыми цитатами.
Однажды мне показывали фотографии квартиры человека с шизофренией, и ее стены были исписаны какими-то странными изречениями, которые, впрочем, при более вдумчивом прочтении, оставляли зуд на коже, словно прося о том, чтобы ты быстрее набил себе одну из них. Чем больше ты читаешь, тем меньше тебе нравится. Но уж если ты влюбляешься в какую-то книгу, ты решаешь перенести ее в свою жизнь полностью.
«Варвара, это новые обои!» - кричит отец, но Варваре начхать: этот пассаж Лонгфелло был так хорош, что теперь должен красоваться на стене, на стекле автомобиля, на внутренней стороне бедра и, желательно, на надгробной плите.
Филологи переносят тексты в жизнь, живут текстами, разговаривают текстами – их надо беречь и охранять, чтобы, когда мы обнаружим, что бумага горит при 451 градусах по Фаренгейту, был кто-то, кто сможет объяснить нам прелесть американской литературы.

Искушение пятое: забыть о существовании реальной жизни.
Хотя это, впрочем, может случиться с каждым.

Берегите себя и своих филологов.

---

Длинный-длинный день. Проводили Наташу в Нью-йорк. Хотела бы сказать, что все переживания позади, но боюсь, это только начало. Ведь раньше было мучительное ожидание, а теперь это свершившийся факт. Как это будет? не представляю.

После вокзала, поехала в Художественный, чтобы ни о чем не думать, посмотрела "Жасмин" Вуди Аллена, который окончательно выбил меня из колеи. Тяжелый фильм. Бланшетт настолько хорошо сыграла, что выйдя из кинотеатра я чувтсвовала себя ей. И это круто и жутко одновременно. Купила билеты на DJKrush и Herbaliser.

Приехала домой, позвонили родители позвали обедать в 16 тонн. Папа обещал. что там самые вкусные куриные крылья в Москве и это так. А еще там отличная курящая веранда и приятная музыка. Уж насколько я не люблю 16 тонн как клуб, но едальня хорошая и уютная. Хотя пабом не назовешь - кроме Гиннеса из пива ничего приличного.

Потом встретилась с Ютой, который вконец меня утомил. Часа три с ним трепалась на смеси русского, английского и японского. Разговор переодически уходил в политику и экономику - о чем говорить совсем не. Так что настроение не улучшилось. Все таки надо забить на японский и пойти на курсы французского, как бы легкомысленно это не выглядело, сейчас это то, чего просит душа.

И кажется с понедельника я начинаю работать. И даже если очень хочется не спрашивайте где, я пока вообще об этом говорить не хочу. Страшно. Поэтому надо отключить сознание и делать все на автопилоте.

---

---

"Невидимые волны" (реж. Пен-Ек Ратанаруанг, Тайланд 2006)

“Who deserves to live more, a happy man, or a homeless ghost?”

Смотреть фильмы снятые Дойлом (здесь он оператор, как и в предыдущем фильме Пен-Ек Ратанаруанга - Последняя жизнь во Вселенной), даже не вникая в сюжет, само по себе кайфово. Хочется чтобы каждый кадр можно было так же легко пересматривать, как перечитываешь фразы в любимых книгах, не разрушая при этом целостности картины. Может фильм и уступает в чем-то "Последней жизни", но мне не хочется их сравнивать, ведь в моем случае "Невидимые волны" попали прямо по назначению

спойлеры

Японец Кёдзи - якудза, живет в Макао, работает в ресторане и спит с женой босса. Босс приказывает Кёдзи убить жену и уехать в Пукет, якобы в отпуск. Дальше начинается "Преступление и наказание" по-тайски. Притча о частилище на Земле. Никакого экшена, только человек в замкнутом пространстве своего разочарования и чувства вины. Простоватость Кёдзи, его непосредственные реакции и мягкость, порождают сомнение, что он вообще способен на убийство, о мотиве сам он ничего не говорит, только упомнается, что он сделал это из трусоти. Но он не пытается оправдаться и ведет себя как монах, а не как преступник. Бездомный призрак окружаемый зловещими предзнаменованиями и напоминаниями о совершенном преступлении и надеждой в лице девушки Нои и её ребенка(мне видится в этом что-то евангельское). Не смотря на разъедающее его чувство вины, он все еще надеется на спасение, убегает от расправы, идет мстить боссу. Но в итоге понимает, что все терят смысл. Не все могут быть убийцами, и он, переступив черту однажды, уже никогда не будет счастлив, а "кто заслуживает жизни больше, счастливый человек, или бездомный призкак?". Если хороший человек совершает преступление, ему никогда не выпутаться, пусть даже вокруг будут десятки тех, кто совешает преступления каждый день.

@темы: кино

---

Сегодня пришел к нам в центр аккредитации мужчина - вылитый Винсен Галло, и поднял мне настроение на весь вечер. Поняла как давно мне никто не нравился так чтоб ёкнуло. Сижу - улыбаюсь.

---

Интимность кинотеатра мне больше по душе. В театре , оказываешься в тусовке, это как ни крути светское мероприятие. Вот я купил билет, приоделся, кушаю бутерброд в буфете, запиваю его виски - все поза. А в кино приходишь запросто, ни на кого не обращаешь внимания, никто не обращает внимания на тебя. В кино - чувство уюта и безопостности.

---

Есть ли вообще смысл покупать что-то в ЦУМе , если в любом другом месте это продается в два раза дешевле? Запомнить на будущее.

"Улисс" в мастерской Фоменко классный. 6 часов на одном дыхании. Впервые серьезно намерена прочитать книгу.

---

"...Мне никогда не составляло труда заснуть. Дар погружения в забытие - это дар выживания. Я опустил голову на подушку, и благостный, болеисцеляющий сон погрузин меня на много саженей в свои глубины. Не родиться на свет, конечно, еще лучше, но на второе место можно поставить крепкий сон". А. Мердок. Дитя слова.

@темы: цитаты

---

27.03.2013 в 13:32

Пишет  aretania:

То, как часто люди говорят о боге, раздражает
Например, "бога нет, потому что в обратном случае мир не был бы так несправедлив"
Или "бога нет, иначе я не страдал бы так"
То есть, бог - это такая утилитарная фигня, которая борется со всяким дискомфортом в мире, общим и частным
Следит за делами всякой унылой девочки и ежеминутно поднимает ей настроение
Бог как памперс, бог как таблетка, бог как бойфренд
Это плоды вашей религии, дорогие мои идиоты

---

Боуи тряхнул стариной. За что ему спасибо. Отличная песня.

---

пустые мечты, но хочу так же.
youtu.be/dNBev0tLDuE

---

Видишь ли, Hatesville находится между сердцем и разумом. Эта та часть души, в которой обитает ненависть. И туда мы направляемся. Почему? Потому что ненависть - это круто. Потому что - это весело. И без неё никак. Она живет внутри тебя каждую секунду, каждый день. И знаешь что? Тебе нужна ненависть. И мы позволим тебе ненавидеть, потому что мы - твои друзья. Сядь, улыбнись, расслабься и ненавидь. Это наполняет твое сердце радостью. (с)




Скачать The Boyd Rice Experience - Hatesville.

---

Я был талантлив, и сейчас талантлив. Иногда я смотрел на свои руки и видел, что мог стать великим пианистом или еще кем-нибудь. И чем же занимались мои руки? Чесали яйца, выписывали чеки, завязывали шнурки, спускали воду в унитазе и т.д. Прошляпил я свои руки. И мозги.

(с) Ч. Буковски.

---

 Одно из многих отличий жизни от искусства, мой любезный друг, состоит в
том, что персонажи в искусстве всегда сохраняют достоинство, а люди в  жизни
- нет. И, однако, жизнь в этом отношении, как и в  других,  упорно,  хотя  и
бесплодно,  стремится  достичь  высот  искусства.  Элементарная   забота   о
собственном достоинстве, чувство формы, чувство стиля толкают нас на  низкие
поступки чаще, чем можно себе  представить,  исследуя  общепринятые  понятия
греха. Добродетельный человек подчас  кажется  нелепым  просто  потому,  что
пренебрегает бессчетными мелкими возможностями  сподличать  и  придать  себе
"хороший" вид. Отдавая  предпочтение  истине  перед  формой,  он  не  думает
ежечасно о том, как выглядят его действия.

А.Мёрдок "Черный принц"

---

Поди сюда, сынок, у меня есть одно снадобье, от которого тебе полегчает.

Мистер Дольфус Реймонд был нехороший человек, и его приглашение мне не очень понравилось, но я пошла за Диллом. Почему-то мне казалось, Аттикусу не понравится, если мы заведём дружбу с мистером Реймондом, а уж о тёте Александре и говорить нечего.

— На, — сказал он и протянул Диллу бумажный пакет с двумя торчащими соломинками. — Глотни-ка, тебе сразу полегчает.

Дилл пососал соломинку, улыбнулся и стал тянуть вовсю.

— Ха-ха, — сказал мистер Реймонд; видно, ему нравилось совращать ребёнка.

— Ты поосторожней, Дилл, — предостерегающе сказала я.

Дилл отпустил соломинку и ухмыльнулся.

— Да это просто кока-кола, Глазастик.

Мистер Реймонд сел и прислонился к дубу. Раньше он лежал на траве.

— Только смотрите, малыши, теперь не выдайте меня, ладно? Не то погибло моё честное имя.

— Так что же, вы пьёте из этого пакета просто кока-колу? Самую обыкновенную кока-колу?

— Совершенно верно, мэм, — сказал мистер Реймонд. От него хорошо пахло: кожей, лошадьми, хлопковым семенем. И на нём были высокие сапоги, таких в Мейкомбе никто больше не носил. — Только это я и пью… как правило.

— Значит, вы просто притворяетесь пья… — Я прикусила язык. — Прошу прощенья, сэр. Я не хотела быть невеж…

Мистер Реймонд фыркнул, он ни капельки не обиделся, и я постаралась найти слова повежливее:

— А почему же вы так всё делаете не так?

— Почему… а, ты хочешь, знать, почему я притворяюсь? Что ж, это очень просто, — сказал он. — Некоторым не нравится, как я живу. Конечно, я могу послать их к чёрту: не нравится — и не надо, мне плевать. Мне и в самом деле плевать. Но я не посылаю их к чёрту, понятно?

— Нет, сэр, непонятно, — сказали мы с Диллом.

— Понимаете, я стараюсь дать им повод, чтоб они не зря бранились. Людям куда приятней браниться, если у них есть повод. Приедешь в город — а приезжаю я не часто, — идёшь и качаешься, нет-нет да и отхлебнёшь вон из этого пакета, ну, люди и говорят: опять этот Дольфус Реймонд под мухой; где же пьянице отказаться от своих привычек. Где уж ему с собой сладить, вот он и живёт не как люди.

— Это нечестно, мистер Реймонд, представляться ещё хуже, чем вы есть…

— Верно, нечестно, зато людям так куда удобней. Скажу тебе по секрету, мисс Финч, не такой уж я пьяница, но ведь им вовек не понять, что я живу, как живу, просто потому, что мне так нравится.

Наверно, мне не следовало слушать этого грешника, ведь у него дети — мулаты, а ему даже не совестно, но уж очень мне было интересно. Никогда ещё я не встречала человека, который нарочно возводил бы на себя напраслину. Но почему он доверил нам свой самый большой секрет? Я так и спросила.

— Потому что вы дети и можете это понять, — сказал он, — и потому что я слышал вон его…

Он кивнул на Дилла.

— Ему ещё пока невтерпёж смотреть, если кому-то плохо приходится. Вот подрастёт, тогда не станет из-за этого ни плакать, ни расстраиваться. Может, ему что и покажется, ну, скажем, не совсем справедливым, но плакать он не станет, ещё несколько лет — и не станет.

— О чём плакать, мистер Реймонд? — Дилл вспомнил, что он мужчина.

— О том, как люди измываются друг над другом и даже сами этого не замечают.

(С)Убить Пересмешника

---

Большие Идеи портят кино. В кино самое главное — сделать хорошее кино. И если в процессе работы тебе в голову придет идея, это отлично. Но это не должна быть Большая Идея, это должна быть маленькая идея, из которой каждый вынесет что-то свое. Я имею в виду, что если ты снимаешь кино о том, что война — это плохо, то зачем тогда вообще делать кино? Если это все, что ты хочешь сказать, — скажи это. Всего два слова: война — это плохо. То есть всего три слова. Хотя два слова будет еще лучше: война — плохо.

тыц

---

иногда я просыпаюсь, а у меня так чертовски пусто на душе.. мне бы хотелось чтобы меня вообще никогда не рождали на свет, но ведь у нас нет выбора, верно?(с)

---

---

Вчера вернулась из Лиссабона. .

---